Я сидела в парке, душа была полна камнем. Рядом присела женщина лет сорока с лишним. Мы заговорили. И вдруг она, словно ждала этого момента годами, начала изливать свою боль. Историю слепой страсти, предательства и возрождения. Тогда я не подозревала, что эти слова навсегда врежутся в мою память. Передаю их вам — возможно, они станут чьим-то прозрением.
Её звали Светлана Морозова. Всё началось, когда ей едва исполнилось 24. Только защитила диплом в МГУ, устроилась аналитиком в крупную московскую компанию — первые зарплаты, амбиции. А потом в отдел перевели его — Дмитрия Волкова. Ничем не выделяющийся мужчина средних лет. Но в его улыбке, как она говорила, была опасная магия. Старался занять место рядом на планерках, «случайно» оказывался в одном лифте. Ей льстило это внимание. Казалось, между ними пробежала искра.
После корпоратива в «Метрополе» он предложил подвезти коллегу до Подольска — заодно и Светлану, «чтобы не болтали сплетники». В машине признался, что теряет голову от её смеха. Наутро явился с корзиной алых пионов. Так начался их танец с огнём. Ежедневные смски, прогулки у Патриарших прудов, случайные касания пальцев. Она парила в облаках. До рокового вечера…
Юбилей компании. Дмитрий входит в зал «Савой» под руку с полноватой блондинкой в платье из «Белёвки». Шёпот коллег пронзил тишину: «Смотри, это же Лена — его супруга!» У Светланы подкосились ноги. Всю ночь рыдала в подушку в своей хрущёвке на Выхино. Но уже на рассвете он стучал в дверь с гортензиями, моля о прощении. Клялся, что брак давно фикция, живут ради дочери-первоклассницы, сердце принадлежит только ей.
И она вдохнула этот яд снова.
Обещал развестись после новогодних праздников. Умолял подождать, пока ребёнок адаптируется к школе. Потом — пока тёща оправится от инфаркта. А затем объявил, что Лена ждёт второго. Пришёл с виноватым лицом: «Как я могу бросить её сейчас?» — и выпросил ещё год. Она верила. Ждала. Терпела. Каждый вечер он приносил конфеты «Красный Октябрь» и сказки о скором счастье. А утром возвращался в квартиру жены у Третьяковки.
Десять лет. Он выносил из её жизни годы, как вор — украдкой, по крупицам. Мать Светланы, отчаявшись, однажды ворвалась в их дачу в Переделкино. Увидела «несчастного» зятя: играет с сынишкой в футбол, целует жену в макушку, хлопочет над шашлыком. Ни тени фальши. Просто жил двумя жизнями, как носки меняет.
В 34 она поняла — это конец. За плечами — декада лжи, пустых клятв, ночей с сериалами вместо свиданий. Подруги выходили замуж, рожали, строили карьеру. А она носила в сумочке ключи от съёмной однушки, как орден за глупость.
Но Светлана выжила. Взяла отпуск, уехала в Суздаль — там встретила Андрея, ветеринара из Ростова. Не умел говорить о любви стихами, зато каждое утро молча ставил на тумбочку чашку чая с липой. В 37 родила дочь. Сейчас девочка учится в балетном училище. «Лучше поздно, чем никогда, — смеётся она, глядя на подруг с внуками. — Я научилась любить себя. А это дороже всех Димир в мире».
Дмитрий? До сих пор носит Лене сумки из «Азбуки Вкуса», иногда лайкает её фото с Мальдив. Но Светлана давно удалила его номер. Она вышивает крестиком пейзажи, водит дочь на «Щелкунчика» и точно знает — счастье пахнет не розами, а бергамотом из любимой крутки.
