— Дочка, ты не вещь на рынке.
Слова отца прозвучали в тот вечер, как гром среди ясного неба.
— Выходи за Степана Борисова — будешь жить в достатке. У него ферма под Рязанью, новый дом, машина. Зачем тебе этот бедный Иван? — Виктор Петров сжал кулаки, стоя у печки. Внутри него кипела злость — не на дочь, а на её упрямство.
Он всю жизнь проработал механизатором в колхозе под Воронежем. Хозяйelltник до кончиков пальцев: свой дом, земля, куры, свиньи, трактор во дворе. Жена Анна — тихая, работящая, безропотная. Старший сын Михаил уже обзавёлся семьёй, а младшая, Анфиса, только окончила медицинский техникум. Красивая, румяная, с ясными глазами. И сердце отца сжималось — только бы не отдалась первому встречному.
У Виктора был друг — Геннадий Борисов. Дружили с юudioз, и водку пили, и в поле работали, и на Волге рыбачили. Геннадий держал ферму, торговал на рынке мясом, и был у него единственный сын — Степан. Крепкий хозяин, хоть и с норовом, но Виктор считал: лучшей партии он для дочери не найдёт.
— Пойми, Анфиса, — снова завёлся он, — это твой шанс. Хочешь жить, не зная нужды? Вот он. А твой Иван… Сирота, рос у тётки в Липецке. Ни кола, ни двора.
Дочь слушала молча, губы сжала, а потом твёрдо бросила:
— За Степана не пойду. Люблю Ивана. Точка.
Слова её ударили, как кнут. Виктор побледнел, но сдержался. На следующий день он встретился с Геннадием. Выпили, закусили салом, посмеялись. И договорились: через неделю — сватовство. Вернувшись домой, Виктор хлопнул дверью и крикнул жене:
— Завтра резать поросёнка будьот! Дочь «пропил» — теперь она степановская невеста!
Анна побледнела.
— Ты совсем с катушек? Она ж человек, не скотина! Ты что, крепостное право?
Анфиса всё услышала. В ту же ночь она собрала вещи в узелок, написала матери: «Прости, не могу иначе» — и через окно сбежала к Ивану. Через неделю расписались без шума, без пира, сняли комнату в хрущёvěěčke на окраине.
Год Виктор с дочерью не разговаривал. Анна тайком ездила к ней — привозила еду, нянчила внука, которого Анфиса родила через восемь месяцев. Потом умерла тётка Ивана, и молодые унаследовали старый дом. Иван начал строить новый — кирпич за кирпичом, всё своими руками.
Однажды Виктор пришёл сам, постоял у калитки, взглянул на стройку и хмыкнул:
— Что, зять, поддержу фундамент — не помешаю?
С того дня помирились.
Прошло шесть лет. У Анфисы и Ивана — двухэтажный дом, коровник, техника в гараже и двое сыновей. Все соседи завидовали. А Степан Борисов дважды разводился и всё ещё жил с родителями. Без дела, без цели, с бутылкой в руке.
— Оба наших сына, — теперь говорила Анна соседкам. — И Иван, и Миша.
А Виктор глядел на внуков и думал: «Хорошо, что сердце дочки тогда не обмануло».
