Меня зовут Ольга Ивановна. Моему сыну Антону недавно исполнилось 27. Полгода назад он женился на девушке по имени Светлана. Она умная, красивая, из хорошей семьи. Сейчас заканчивает шестой курс медицинского университета, скоро станет врачом. Вроде бы всё прекрасно, но сердце моё не на месте — я вижу, что она не заботится о моём сыне как следует.
Антон с детства мучается хроническим гастритом. Это наследственное, от отца. Это не просто «поболит и пройдёт», как сейчас многие думают. При обострении жизнь превращается в кошмар: изжога, боли, тошнота, бессонные ночи. Я знаю, что он переживает, потому что сама выхаживала его годами. Пока он жил со мной, я строго следила за его питанием: диетические блюда, ничего жареного, никакого фастфуда, еда по расписанию — каши, отварная говядина, супы, кисели. Я не просто кормила — я оберегала его.
Перед свадьбой я предупредила Светлану:
— У Антона слабый желудок. Будь осторожна, особенно весной и осенью. Корми его правильно.
Она улыбнулась и пообещала, что всё будет в порядке. Я поверила.
Но через месяц зашла к ним и обомлела. На кухне — гора грязной посуды, в холодильнике только майонез, пиво и зачерствевший багет. В мусоре — коробки из-под бургеров и крылышек из «Крошки-Картошки». А на плите — ни крошки. Спрашиваю:
— Антон где?
— На работе, скоро придёт, — равнодушно ответила Светлана.
— Он хоть поел сегодня?
— Да вроде что-то съел… утром…
У меня ёкнуло сердце. Я знала, чем это кончится. И не ошиблась. Через три месяца — больница. Обострение. Капельницы, строгая диета, боль. Я дежурила у его койки почти круглосуточно. А Светлана забегала на час, от силы на два, потом говорила, что ей надо «к семинару готовиться». Мне стало страшно.
После выписки я принесла им курицу — свежую, с рынка, попросила сварить лёгкий бульон. Она кивнула. Прошла неделя. Заглядываю в морозилку — курица лежит нетронутая, даже не размороженная. Не говоря уже о бульоне.
Предложила помочь:
— Света, давай я приготовлю. Понимаю, ты занята, сессия…
Не успела договорить — она резко перебила:
— Не надо! Я сама разберусь!
Но я вижу — она не справляется. А больно смотреть, как мой сын, которого я столько лет берегла, снова слабеет. А он молчит. Не хочет ссориться. Но он теряет вес, стал нервным, снова не спит по ночам.
А я не могу молчать. Не могу смотреть, как его здоровье катится под откос. Я не хочу скандалов, не хочу рушить их семью. Но и стоять в стороне, пока ему хуже, не позволю.
Серьёзно думаю поговорить с её матерью. Может, она достучится до дочери. Объяснит, что быть женой — не только делить диван и холодильник. Это значит — заботиться, лечить, спасать, когда человеку плохо. А уж если ты будущий врач — и подавно.
Я не враг. Я просто мать. Хочу, чтобы мой сын был здоров. И если ради этого придётся вмешаться — сделаю это. Буду варить, буду носить ему еду каждый день. Но не позволю снова видеть, как он бледнеет и мучается. Не позволю молчать, пока его губят равнодушием. Потому что я люблю своего сына. И буду за него бороться, даже если кому-то это покажется чрезмерным.
