Я приказала сыну уйти, а он превратил квартиру в развалины, которую я мечтала отдать его сестре.
Мой сын Артём поступил со мной и младшей сестрой так жестоко, что до сих пор не могу прийти в себя. Его предательство пронзило сердце, как лезвие, уничтожив веру, которую я питала к нему годами. Эта история — о раздавленной любви, рухнувших надеждах и семья, рассыпавшейся, словно карточный домик.
Меня зовут Галина Ивановна, мне шестьдесят три. Живу в тихом городке под Воронежем, вырастила двоих: сына Артёма и дочь Светлану. Недавно я велела Артёму освободить квартиру, где он жил с женой, чтобы туда перебралась Светлана. Но то, что мы увидели, войдя внутрь, повергло нас в ужас. Артём с женой Катей не просто ушли — они уничтожили всё: сорвали обои, выдрали пол, сорвали двери, унесли даже раковину и унитаз. Я уверена — это была месть, и подстрекала его Катя.
Десять лет назад, когда Артём женился, я получила в наследство от тётки двушку. Молодые ждали ребёнка, и я, желая помочь, разрешила им там поселиться. «Поживите, — сказала я. — Но это не ваше, а временное пристанище». Квартира была старьём: облупленные стены, скрипучий пол. Но Артём и Катя, с помощью её родни, вложились в ремонт: поменяли окна, провода, трубы, выбросили старую рухлядь и обставили всё заново. Я радовалась их уюту, но твердила: квартира не ваша.
Шли годы. Артём и Катя родили двоих, устроили их в садик возле дома. Им было удобно, и они, кажется, забыли мои слова. За десять лет они не накопили на жильё, не сдвинулись с места. Я молчала, не мешая их покою. Но всё изменилось, когда Светлана, моя младшая, заявила, что хочет жить одна. Ей двадцать пять, только окончила университет, мечтает о своей жизни. Я решила — пора отдать квартиру ей.
Когда я сказала Артёму, что им надо уходить, он побледнел. «Как это — выгоняешь нас?» — выкрикнул он. Катя молчала, но в глазах горела злоба. «Я предупреждала, что квартира не ваша, — ответила я. — За десять лет можно было купить своё. Снимайте или езжайте к родителям Кати». Я дала месяц на поиски, но этот месяц стал адом. Мы ссорились ежедневно, Артём кричал, что я ломаю их жизнь, Катя визжала о несправедливости. Я держалась, но сердце рвалось от их ненависти.
В конце концов, они съехали. Я со Светланой пришла в квартиру, чтобы подготовить её к переезду. Но то, что мы увидели, было страшнее любого кошмара. Квартира стала пустырём: голые стены, вывороченный пол, провода, торчащие из потолка, даже плита исчезла. Я задрожала от ярости, набрала Артёма: «Как ты мог так поступить с сестрой? Это же подло!» Он огрызнулся: «Не оставлю Светке квартиру с ремонтом! Мы всё делали сами, вкладывались. Почему я должен ей дарить?»
Его слова добили меня. Светлана, стоя рядом, рыдала. Ей всего двадцать пять, у неё нет денег на ремонт, а я, пенсионерка, помочь не могу — мои копейки уходят на лекарства. Жить тут теперь нельзя, а Артём и Катя, кажется, радуются нашей боли. Я дала им кров, поддержку, а они отплатили мне хаосом. Это не просто месть — это предательство, которое я не прощу. Моя дочь осталась без крова, а я — без сына. И теперь я спрашиваю себя: где же я ошиблась?
