Дмитрий Соколов уставился в монитор, не в силах поверить увиденному. Письмо от нотариуса, которое должно было предназначаться матери, по ошибке оказалось у него. В нём содержалось её завещание. Гнев и обида вспыхнули в груди. Он схватил телефон, решив разобраться с этим ударом в спину, который, как ему казалось, перечеркнул всё, что он знал о семье.
«Анастасия, — резко бросил Дмитрий своей секретарше, — соедините меня с нотариусом, потом с риелтором Еленой Петровой, и в конце — с матерью. В этом порядке». Анастасия, работавшая с ним десять лет в его строительном бизнесе в Нижнем Новгороде, знала, что его терпение на исходе. Она тут же набрала номер нотариуса, пока Дмитрий, стиснув зубы, впивался взглядом в экран. Он поклялся себе, что не оставит это без последствий.
Когда нотариус ответил, Дмитрий не стал сдерживаться: «Сергей Иванович, это провал! Вместо того чтобы отправить завещание матери, вы прислали его мне!» Юрист забормотал извинения, но Дмитрий, выплеснув злость, оборвал его. Он откинулся в кресле, глядя на заснеженные улицы за окном, и пытался осознать прочитанное. Следующий звонок был Елене Петровой, риелтору. «Елена, чтобы всё было решено сегодня, — отрезал он. — Иначе найду другого». Её уверенный тон немного его успокоил. «Хорошо, в шесть вечера», — подтвердил он.
Затем Дмитрий попросил соединить его с матерью. «Мама, — начал он холодно, — два момента. Первое: твой нотариус ошибся и прислал мне твоё новое завещание. Второе: собирай вещи. Ты съезжаешь из моего дома. Сегодня». Его мать, Галина Васильевна, прожившая в его загородном доме под Нижним Новгородом почти год, остолбенела. «Дима, если это из-за завещания, дай мне объяснить…» — голос её дрожал, но он резко перебил: «Никаких объяснений. Будь готова к пяти». Он бросил трубку, оставив мать в растерянности.
Галина укладывала вещи, смахивая слёзы. Она не могла поверить, что сын, всегда бывший ей опорой, выставляет её за дверь. Когда ревматизм стал невыносим, Дмитрий настоял, чтобы она переехала к нему. Он оплачивал врачей, обеспечивал удобства. И вот теперь из-за завещания она боялась потерять его любовь. Она хотела сказать, что её решение продиктовано заботой о менее удачливых детях, но он не дал ей шанса.
В завещании Галина оставила деревенский дом и сбережения младшим — Вере и Алексею, которые еле сводили концы с концами. Дмитрию, преуспевающему бизнесмену, она отписала семейные ценности: дачу на Волге, отцовские часы и альбом с фотографиями деда-фронтовика. Она думала, он поймёт: для него память важнее денег. Но его реакция сказала об обратном.
В пять вечера Дмитрий приехал домой. Молча взяв чемодан, он отнёс его в машину. Всю дорогу царило молчание, но Галина, собравшись с духом, заговорила: «Дима, насчёт завещания…» — «А, да, — перебил он, — где дом и деньги достаются Вере и Лёше, а мне — дача, часы и фотографии?» Галина кивнула, голос дрожал: «Да, сынок…»
Машина остановилась на частном аэродроме, где их ждал самолёт. Дмитрий повернулся к матери, и его лицо смягчилось. «Мам, я всё понял, — сказал он тихо. — Ты знаешь меня лучше, чем я думал. Деньги мне не нужны. А вот эти вещи — они бесценны. Ты поступила правильно». Галина едва не задохнулась от облегчения, слёзы покатились градом. «Дима, я думала, ты в ярости… что выгоняешь меня!»
Он усмехнулся: «Выгоняю? Нет, мам. Везу тебя на две недели в Сочи. Море поможет с суставами, да и мне время с тобой провести не помешает». Галина, не сдерживаясь, обняла сына. Сердце, ещё недавно сжавшееся от страха, теперь пело от радости. Дмитрий понял её мотивы, и их поездка стала временем примирения. В Сочи Галина видела, как сын отдыхает, знакомится с девушкой из Петербурга, и в душе затеплилась надежда на его счастье.
Эта история — урок: не спешите осуждать, поддавшись эмоциям. Галина чуть не потеряла сына из-за недопонимания. Истинная ценность — не в деньгах, а в том, что греет душу. Для Дмитрия семейные реликвии оказались дороже миллионов. История напоминает: любовь и доверие могут залечить даже самые горькие обиды.
